Книга Темное время  - Андрей Васильев

– Не поверишь, Вавила Силыч, но для того это зелье и придумано, – рассмеялся я. – Оно из разработок Митрия. Ну помнишь, я тебе о нем рассказывал?

– А, это тот ведьмак, что девок портил через одну и искал способ, как воду в зелено вино превратить? – покивал подъездный. – Редкостный прохиндей, похоже, был.

– Ну да, – подтвердил я. – Вот и это зелье он выдумал, причем специально для продажи. Так и написал: «дабы сварливых женок речи лишить, когда те злы сильно или же в цареву лавку свово мужа не пущают». Кстати, ты не знаешь, что за «царева лавка» такая?

– Так кабак, – причмокнул Вавила Силыч. – Одно время водку-то не везде наливали, а только в специальных заведениях, что имели на то разрешение от власти. Так это дело и называли – «царево вино». Или же «казенкой», потому как ее только казенные заводы гнали. Государевы то есть.

Ну да, что-то такое я слышал. Или читал?

Тем временем Виктория, которую, похоже, вся эта комедия абсурда достала до края, схватила с подоконника первый попавшийся предмет и начала им махать, выказывая недовольство.

Все бы ничего, но им оказался маринкин недавний подарок, тот самый моржовый хрен.

– Моя прекрасная леди, вы хоть знаете, что держите в руках? – давя в горле хохот, поинтересовался я. – Нет? Сейчас объясню.

Через минуту длинная и узкая кость полетела в угол, а я перестал сдерживать смех. Да и подъездный со слугой не отставали. Что там – Виктория сначала неуверенно заулыбалась, а потом беззвучно захохотала.

– Хорошо, что не сломала, – вытер слезы из уголков глаз я. – Не скажу, что мне сей предмет нужен, но пусть будет. Может, с каким настоящим шаманом сведу дружбу, кто знает? Вот ему подарю. Так и скажу – «держи, шаман Василий, моржовый хрен на память»!

– Почему Василий? – заинтересовался Родька. – У них обычно имена заковыристые. У меня один хозяин долго на Севере жил. Мы с ним еще через пролив туда-сюда на лодке катались. Забавная такая лодка, узкая только. «Каяк» называется.

Через какой пролив? Берингов, что ли? Интересно, чего это они туда-сюда через него шастали? С какой целью? Может, с территории Штатов на нашу золото, намытое на Клондайке, перевозили? Хотя это вообще невесть когда могло быть.

– Не знаю почему, – признался я. – Звучит просто красиво. Шаман Василий. Эдакий чукотско-российский колорит.

– Болтуны! – хрипло изрекла Виктория, обрадованно ойкнула и продолжила: – Слава Богу, речь вернулась! Смолин, я тебя убью!

– Вот, – поднял вверх указательный палец я. – Во-первых, девушка обрела право голоса и произнесла заветную фразу, которую я слышу с завидным постоянством, во-вторых, мы наконец-то сошли на «ты».

– Это был мой долг, – хлебнув остывшего чаю, продолжила Виктория. – Мой! Я должна была на себя его принять.

– И чего добилась бы? – хмыкнул я. – Через пару дней это милое дитя с тысячелетним прошлым заявилось бы к тебе в ночной тиши и начало мучать во снах. И вот кому, кроме нее, от этого хорошо станет? Если хочешь свести счеты с жизнью, я могу подобрать тебе варианты куда поинтереснее.

– Но теперь с тебя за сделанное спросится. – Тоненькие брови девушки образовали «домик», на лбу обозначилась морщинка. – Это неправильно.

– За что с меня спросится, это не твоя печаль, – немного грубовато бросил я. – Главное, что с твоих плеч груз упал. Как ты говорила? «Дышать не могу?». Теперь – дыши. Полной грудью.

– Я попробую, – криво улыбнулась девушка. – Правда, не уверена, что получится.

– Ну тут я тебе не помощник. Твоя жизнь, тебе ее и жить.

– Но какая же она жуткая. – Виктория отломила кусочек от печеньки. – Я мару имею в виду. Девочка девочкой, таких на улицах тысячи. А в глазах – ледяной холод. Они как небо зимой.

– Вот-вот, – поддержал ее Вавила Силыч. – А Александр ее сюда, в дом свой, то и дело зазывает. Куда это годится? Да еще и дела с ней какие-то водит. Нельзя такое делать! Нельзя! Беда будет! Коготок увяз – всей птичке пропасть! Вон как в фильме той. Парнишка-то тот, сиротка, сначала не злой был, нет. Но одну глупость сделал, потом другую, а после пошло-поехало. И вот – носа нет, губ нет, одежда – тряпки черные да драные, и змеюка в приятелях.

А, это он о Волан-де-Морте речь ведет. Очень обчеству кино про мальчугана-волшебника понравилось, они все части уже раза три пересмотрели.

– Вот-вот, – встала на сторону подъездного Виктория, не очень понявшая его последние фразы, но зато обрадовавшаяся поддержке. – Еще раз повторю – это было…

– Всё! – припечатал ладонь к столу я. – Дело сделано, тема закрыта. Родька, чайник включи.

Интересно, когда она у меня спросит о том, какой именно долг я вернул маре? Мимо ушей данную информацию пропустить было невозможно, а рефлексы сотрудника отдела 15-К просто обязаны подтолкнуть ее все вызнать.

Однако пока гостья молчала. Пила чай, хрустела печеньем, слушала рассказ Вавилы Силыча о том, как паразиты-подъездные из четырнадцатого дома стянули у них бухту поливочного шланга, прикрываясь тем, что это вроде как им выделили, а не нам, и как теперь их дружная компания под руководством Кузьмича планирует акцию отмщения.

– Ого, второй час, – в какой-то момент сказал я, глянув на экран смартфона. – Давай-ка, Виктория, я тебе такси вызову. Москва пустая, доедешь быстро, даже поспать немного успеешь.

– Я никуда не собираюсь, – как-то очень буднично произнесла девушка. – Разве что в душ. Надеюсь, чистое полотенце и халат у тебя найдутся? Ну или хотя бы футболка.

– Прости? – слегка опешил я, но тут же все понял, и мне эта идея не очень понравилась. – Слушай, если речь о некоей благодарности, которую ты хочешь вот таким образом…

– Глупость какая, – чуть отстраненно объяснила мне гостья. – При чем тут благодарность? Просто на самом деле надо как-то снова начинать жить и чувствовать. Хотя бы попробовать вспомнить, как оно было раньше. Четыре года в тисках памяти – это очень долгий срок, Саша. Невозможно долгий. Сегодня я все долги отдала. Я свободна.

– Так, – закряхтел Вавила Силыч, воспользовавшись возникшей паузой. – И то – пойду я. Права была эта пакость – еще час-полтора, и светать начнет, а дела-то стоят! А ты что застыл? Бегом, гостье полотенце найди! И потом брысь спать! Под раковину, а не под кресло! У, нерюх ушастый!

Он отвесил подзатыльник Родьке, который, открыв от любопытства рот, слушал нашу с Викторией беседу, изобразил немного неуклюжий поклон, адресовав его чародейке, и нырнул в щель между столешницей и плитой.

– Деликатный какой, – мило улыбнулась Виктория. – Знаешь, они очень хорошие, твои друзья. У меня таких нет.

– Мы хорошие, – подтвердил Родька, который уже успел смотаться в комнату и обратно, а теперь протягивал девушке аккуратно сложенное полотенце. – Что есть – то есть.

– И скромные, – процедил я. – Невероятно.